Чем строже — тем лучше. В такой уверенности депутат заксобрания Петербурга Ирина Комолова написала законопроект о введении уголовной ответственности для работодателей, которые не заключают трудовые договоры со своими сотрудниками. Комиссия петербургского парламента по вопросам правопорядка и законности эту инициативу депутата уже рассмотрела и одобрила. Что будет дальше?
Ирина Комолова пишет в пояснительной записке к своему законопроекту, что отсутствие трудового договора «становится препятствием для защиты прав работников, так как позволяет скрыть сам факт трудовых отношений». Явление это массовое, подчеркивает депутат, ссылаясь на данные вице-премьера федерального правительства Ольги Голодец, заявившей, что в стране 38 млн человек трудоспособного возраста из 86 млн «непонятно где заняты, чем заняты, как заняты».
Рецепт, предлагаемый депутатом, прост: сажать! Заменить Трудовой кодекс на Уголовный. Конкретно — ввести уголовную ответственность для работодателя «за умышленное неоформление трудового договора» (в течение трех дней с момента допуска человека к работе). Мера наказания — лишение свободы на срок до одного года, или принудительные работы, или штраф.
Теперь представим, в какой большой лагерь общего (или все же строгого?) режима превратится страна, если закон Комоловой будет принят и начнет исполняться. Ведь у большинства из нынешних 38 млн «бездоговорных» работников наверняка имеются «непрофессиональные» работодатели: у одного на даче таджик-гастарбайтер копает колодец или в городской квартире белит потолок и клеит обои, у другого соседская бабушка водит сына-внука на занятия в драмкружок или спортсекцию, третий нанял круглосуточную или почасовую няню-сиделку к слепой теще...
И все это за деньги, но без оформления, без письменных договоров с подписями и печатями. Без уплаты налогов в казну и социальных взносов в Пенсионный фонд. За что к нынешним 700 тысячам зэков запросто можно будет прибавить еще несколько миллионов сидельцев — новоявленных уголовников. Но хватит ли в России конвоиров для всех — вот в чем вопрос!
Кстати, во власти на эту проблему — бездоговорных трудовых отношений — есть разные взгляды. «По моим оценкам, 10-15% работающих трудятся без заключения трудовых договоров, — говорил еще год назад министр труда РФ Максим Топилин. — Но это выбор человека. К сожалению, значит, ему так выгоднее работать, таковы экономические условия и конъюнктура». Кстати, министр считает, что «полицейский способ ничего не даст», а идти нужно по другому пути — искать новые способы формализации трудовых отношений: «люди должны понять, для чего они это делают».
Однако Минтруд обещал посвятить 2013 год этому вопросу, на дворе уже 2014-й, а воз и ныне там. И, похоже, единственное, что смогли придумать чиновники, — переложить решение проблемы на население, на самих работников. «Здесь должен быть некий общественный договор, — утверждает министр труда. — Почему я плачу, вы платите страховые взносы, но 15% работающего населения не платит? Большинство — остальные 85%, — мне кажется, должны сказать: почему мы обеспечиваем тех, кто не участвует в этой системе? В Германии, например, никто не осмелится не платить за наемного работника, потому что все понимают, что это отъем денег из общего бюджета. В нашем же обществе пока нет негативного отношения и нетерпимости к тому, что кто-то работает нелегально. Даже иногда, наоборот, говорят: вот молодец, нашел способ не платить государству...».
Все это так. Но что в подобных случаях говорит само государство? Можно понять его невмешательство, когда речь идет о «бездоговорной» семейной няне, помощнике по хозяйству или разовых услугах садовника на даче. Но немалая часть нелегальных и полулегальных работников трудится на далеко не семейных предприятиях за «серую» зарплату лишь потому, что боятся оказаться на улице. В Германии этот «бизнес» быстро пресечет трудовой инспектор, обладающий большими правами и полномочиями. А в России? «У нас очень небольшой штат — всего 3 тысячи человек на всю страну», — жаловался журналистам глава Роструда Всеволод Вуколов. А теперь эта служба вместе с полномочиями и вовсе передается на региональный уровень, с подчинением местному начальству.
Источник: газета "Труд"