Период конца 2017 года и начала 2018-го был ознаменован двумя существенными победами профсоюзов. Во-первых, было выиграно дело в Конституционном суде, который заявил, что “северные” не должны включаться в состав минимального размера оплаты труда. Во-вторых, уже в 2018 году президент Владимир Путин поддержал мнение ФНПР: МРОТ должен быть повышен до уровня прожиточного минимума уже в мае этого года. Оба этих решения должны серьезно повлиять на заработные платы работников. В том смысле, что политическими решениями поднимается нижняя планка доходов. И уже в своем “увеличенном состоянии” она начинает давить на зарплаты, расположенные выше. И здесь начинается спор и политических, и экономических, и профсоюзных субъектов.

Губернаторы говорят, что в бюджетах регионов денег на увеличение зарплат нет. И формально они правы. Работодатели говорят, что их фонды оплаты труда не предусматривают подобного повышения. И формально они тоже правы. Более того. Отдельные профсоюзы говорят о том, что повышение нижней планки зарплат приближает доходы низко- оплачиваемых работников к среднеоплачиваемым. Чем последние недовольны из-за явной несправедливости (нивелируется разница в квалификации). И эти профсоюзы тоже формально правы.

А теперь давайте разбираться не “формально”, а по существу. Почему у губернаторов нет в бюджетах денег на повышение зарплат? Потому что таким образом формируется бюджетная политика в стране. Регионы должны доказывать Минфину, что они сделали все возможное. Причем не в поиске новых доходов, а в сокращении (извините - оптимизации!) имеющихся. Не покажут работу по сокращению - не получат трансферов из бюджета. На 2015 год число регионов-доноров, от которых поступают доходы в бюджет, составило всего 14. Остальные - берут из бюджета больше, чем вносят туда. Это не только экономическая, но и по сути политическая зависимость. Политическая - поскольку проявляется она в решениях, влияющих на “социалку”.

Сокращение льгот в регионах - следствие требований Минфина по “оптимизации”. Непрерывное реформирование бюджетных учреждений - следствие требований Минфина по “оптимизации”. И так далее. Поскольку все эти решения усиливают социальное напряжение в обществе, глупо считать это “чистой экономикой” или “просто финансами”. В 1917 году в Петрограде “чисто экономические” перебои с хлебом вызвали гораздо более серьезные события... Почему губернаторы экономически зависимых регионов не ставят перед руководством страны вопросы о политических последствиях выполнения этих якобы просто “экономических” или “финансовых” требований Минфина? Потому что боятся. Минфина боятся больше, чем Конституционного суда. КС - он пока еще доедет со своими решениями в Сибирь и на Урал. А Минфин вот он. Не даст денег - и привет.

Вывод? Простой. Требований работников, подкрепленных судебными решениями, должны бояться больше или хотя бы наравне с требованиями Минфина. Если сейчас - в заведомо выигрышной позиции - мы, профсоюзы, выступаем в роли “главноуговаривающих”, объясняющих работникам, что “лучше потерпеть, пока в бюджете не появятся деньги” и т.д., то эти деньги появятся после морковкина заговенья. Я уж не говорю о том, что уговаривать работников не требовать сейчас выполнения судебных решений - это уговаривать весьма бедных людей поступиться их честными деньгами в пользу бюджета, составленного людьми достаточно обеспеченными.

Та же история с “формально правильными” рассказами работодателей про недостаточный фонд оплаты труда. То есть до сего момента этот фонд позволял платить людям зарплату меньше физиологического выживания и при этом считать собственника “создающим рабочие места”. А с момента, как нижняя планка зарплат работников повысилась до уровня физиологического выживания, - капитаны бизнеса вдруг стали корабельными крысами, грозящими покинуть судно-предприятие, которое, оказывается, не может плыть, если платить работникам хотя бы по нижней физиологической ставке. Что ж это за бизнес такой, если на него может относительно нормально жить только его собственник, но никак не работник? Или, может, этому собственнику нужно приучаться зарабатывать на свои дивиденды не из маржи в 30 - 50%, а из 5 - 10%, делясь остальными доходами с работниками?

Отдельная история с тем, что повышение нижней планки зарплат - рост МРОТ - ведет к приближению зарплат низкооплачиваемых и среднеоплачиваемых работников. Есть такое? Конечно, есть! Точно так же, как и начавшиеся игры с переводом работников на половину или треть ставки, чтобы не платить увеличивающуюся зарплату. Вопрос: как оценивать эту ситуацию профсоюзам?

Есть две позиции, которые можно здесь занять.

Первая - аналогична описанной выше позиции губернаторов. Воспринимать позицию профильного ведомства и Минфина как истину в последней инстанции: “Что же делать, если в бюджете нет денег…” Но тогда нужно понимать, что, занимая подобную позицию, профсоюз лишается какой- либо возможности повлиять на зарплату своих членов. Праздник провести может. Вместе с министерством может повысить квалификацию работников. А вот на зарплату он, увы, не влияет. Не будет преувеличением сказать, что такой профсоюз, по сути, берет на себя обязанности отдела по работе с персоналом. В профсоюзной среде ходят разные разговоры о том, чем должен заниматься профсоюз. Но если профсоюз не занимается ростом зарплаты членов профсоюза - это, извините, нонсенс.

Вторая позиция простая. Ее заняли депутаты Государственной думы, которые моментально откликнулись на мнение президента. И повысили МРОТ - и больше, и быстрее, чем планировали годом раньше. Внезапно выяснилось, что денег на это хватит и в бюджете страны, и в бюджетах регионов. Почему так выяснилось? Потому что президента боятся (и уважают, конечно) больше, чем Минфин.

Вам не кажется, что есть какая-то закономерность в том, что депутаты и губернаторы поддерживают решения тех, кого они боятся (и уважают) больше? И наоборот: если ваши предложения не поддерживают, то не является ли это сигналом того, что вас не боятся? То есть на словах в регионе может быть наведено полное социальное партнерство. Но если при этом льготы сокращают, “оптимизации” проводят, а губернатор выступает против повышения МРОТ, то какое-то неполное это социальное партнерство?

Был такой философ Блез Паскаль, который сказал: “Опираться можно только на то, что сопротивляется”. В том числе и в смысле, что человек с позицией “чего изволите” не может восприниматься как надежный союзник. То же самое относится и к позиции профсоюзной организации любого уровня. Отстаивание интересов членов профсоюзов связано с сопротивлением попыткам нарушить эти интересы. В случае с “северными” и МРОТ мы видим, как вполне конкретные решения, принятые под профсоюзным влиянием и в интересах членов профсоюзов, пытаются выхолостить, отсрочить, заменить полумерами. (Кстати, не такую ли картину мы видели и с реализацией “майских указов” Путина?) Сопротивление этой подмене - это вполне конкретная задача для профсоюзов России как минимум на ближайшие полгода.

Источник: Газета «Солидарность»