Как защитить человека труда в условиях экономических санкций, в чем истинные причины спада российской экономики, и как создать 25 млн модернизированных рабочих мест? Об этом и многом другом в привычно жесткой форме поделился своим мнением председатель Федерации Независимых Профсоюзов России Михаил Шмаков.

Приведем наиболее важные и интересные выдержки из его выступления на недавнем Генсовете ФНПР.

О событиях на Украине и санкциях

Геополитическая обстановка в мире сегодня тревожная. США и страны Западной Европы провоцируют многочисленные военные конфликты, разрушение государств и экономик, гибель тысяч людей. В их представлении нет места многополярному миру и национальным интересам, которые не совпадают с навязываемой ими моделью мирового устройства. Пожар войны приблизился к нашим границам.

Властями Украины ведется война против собственных граждан. Однако ответственность за творящийся беспредел эти власти пытаются сваливать на Россию. Наша страна совершила большой мужественный поступок — приняла по просьбе Крыма, Севастополя граждан, проживающих на этих территориях в состав Российской Федерации, тем самым уберегла их от войны, которая сегодня ведется на юго-востоке Украины. Мы должны гордиться этим гуманитарным, человеческим поступком каждого из нас и будем стоять за свою правду.

В ответ на отстаивание национальных интересов наша страна получила санкции, инициаторами которых выступило руководство США и его ближайшие союзники. Постепенно к ним присоединились другие страны Евросоюза. Сначала эти санкции были направлены против отдельных политиков и бизнесменов, но к настоящему времени они стали затрагивать всю экономику России. Цель санкций — нанесение максимального экономического урона нашему государству. Фактически нам объявлена война. Сначала война информационная, которая продолжается и сейчас, переросшая далее в войну экономическую. И нам надо быть готовыми к любым другим фазам ведущейся войны.

Об уязвимости России

Нет сомнений: сотрудничество со странами ЕЭС и США в экономике важно для России. Но сегодня стало очевидным: зависимость нашей страны от экспорта сырья в обмен на товары, технологии, инвестиции изначально содержит в себе однобокую, а потому уязвимую экономическую политику, о чем мы неоднократно предупреждали правительство. И в рамках их политики мы получаем нынешнюю экономическую реальность. Ставки рефинансирования Центробанка запредельны — ни в какой бизнес по ним инвестировать невозможно, кроме как в торговлю наркотиками, оружием и проституцию!

Курс на ускоренную приватизацию не пересматривается. Преобладает рыночный фетишизм и прочие решения, которые возможно и были выполнимы в условиях открытой глобальной экономики. Но сейчас, когда рынки перекрыты, либеральный экономический курс недопустим!

О причинах экономического спада

В 2013 году еще никаких явных санкций со стороны Запада не было. Однако рост ВВП в России уже тогда серьезно снизился. Текущее состояние российской экономики практически полностью описывается термином «стагфляция» — отсутствие экономического роста при одновременном росте цен. Темпы экономического роста замедлились до 0,8%, а индекс потребительских цен достиг 108% в годовом исчислении. Рост заработной платы также замедлился практически до уровня инфляции.

Внешние факторы, безусловно, влияют на экономическую ситуацию в России. Но не они являются определяющими. Основные причины — внутренние. Это сырьевая модель экономического развития и неэффективность системы управления экономикой, особенно в нынешний особый период.

О путях выхода из кризиса

Сегодня Россия вновь стоит перед выбором: либо продолжить путь развития экономики за счет экспорта сырья, только теперь в обмен на импорт из Бразилии, Китая и других стран, либо изменить вектор развития экономики на стимулирование инвестиций, потребительского спроса и производство товаров внутри собственной страны за счет увеличения участия государства в экономике.

Правительство вынуждено принимать меры по импортозамещению. Но опять возникает вопрос: кто будет этим заниматься? Те же управленцы, кто не замечал проблем развития национальной промышленности, лоббировал безоглядное вступление России в ВТО, уповал на саморегуляцию рынка? Надо изменять качество управления на государственном уровне. Если реальная жизнь не совпадает с чиновничьими прогнозами — уходи в отставку; если не умеешь найти выход из кризиса, а лишь пугаешься его — также уходи!

Нам нужно задуматься о деприватизации или национализации доходных отраслей промышленности. Это сказки, что частный бизнес, включая олигархов, ворует меньше, чем чиновники. Они воруют больше! Только это у них называется бизнесом. Если мы хотим сегодня поддержать экономику страны, необходимо деприватизировать эту собственность. Но не отобрать и поделить, а выкупить с рассрочкой под гарантии государства. Через 20 лет расплатиться, а за это время поднять национальную экономику. Развитие, безусловно, должно быть и за счет госинвестиций.

Одной из основных задач правительства должно стать создание достойных рабочих мест, поскольку без эффективного рабочего места не бывает ни бюджета, ни покупательского спроса, ни экономики. Указом президента была поставлена задача по созданию и модернизации 25 млн высокопроизводительных рабочих мест к 2020 году. Однако сегодня ни одно ведомство не берет на себя ответственность за создание и модернизацию этих рабочих мест. Ни Министерство экономического развития, ни Министерство труда и социальной политики, ни даже Министерство финансов, которое берется за все сегодня в нашей стране. Парадоксальная ситуация!

Может быть, стоит свести всю экономическую политику к Минфину и пусть он не только запрещает, но и за все отвечает? Но все же главным в этом вопросе должно стать Министерство труда, потому что без труда нет ни экономики, ни государства, ни политики!

Другой пример: Минтруд разработал госпрограмму «Содействие занятости населения». Однако она носит чисто ведомственный характер, поскольку другие министерства не участвовали в ее разработке. В программе нет данных по созданию модернизации и ликвидации рабочих мест. Она никак не связана с программами развития отраслей. Профсоюзы считают: правительству необходимо проводить иную социально-экономическую политику, в ней должны быть заложены перспективы развития отечественного машиностроения, в том числе судостроения, авиастроения, оборонного комплекса, ракетно-космической отрасли, аграрного сектора экономики.

В этих целях следует откорректировать принятые или разработанные новые программы развития отраслей с установлением целевых показателей по импортозамещению, а также по созданию высокопроизводительных и модернизации существующих рабочих мест.

О промышленной политике

Одним из инструментов экономической политики является бюджет. Нельзя рассчитывать на прирост доходов в будущем, если не вкладывать в экономику сегодня. Многие эксперты считают: бюджетные деньги необходимо вкладывать в инфраструктурные проекты, в импортозамещение, инвестировать высокотехнологические отрасли, сельское хозяйство, социальную сферу. Нужно научиться использовать средства фонда национального благосостояния. Пока что они просто лежат на депозитах. Это в лучшем случае. Чаще всего они вложены в долларовые бумаги, то есть фактически, по заветам Кудрина, поддерживают экономику противника.

Эффективность использования бюджетных средств невозможна без контроля со стороны социальных партнеров и ответственности чиновников и бизнеса. Важно обеспечить действенный контроль со стороны общества — не прикормленных НКО и фондов, а реальных общественных объединений, представляющих интересы миллионов трудящихся и реального бизнеса.

К чему приводит кулуарное обращение с государственными средствами, можно увидеть на примере ОАО «Вологодский текстиль». В реализацию проекта вложено более 4 млрд рублей. В том числе правительством Вологодской области — около 2 млрд рублей. Однако предприятие так и не заработало, зато активно работают управляющие компании, нанятые при непосредственном участии чиновников. За результаты чиновничьей деятельности нам выдают отчеты об освоении бюджетных средств, но никак не рост объемов выпущенной продукции, обновление ассортимента, освоение выпуска продукции по импортозамещению. Фактически предприятие стоит.

Возникает вопрос: кто и в чьих интересах проводит такую промышленную политику?

О доходах населения

ФНПР неоднократно приводила аргументы о положительном влиянии на экономику страны повышения МРОТ и заработной платы в целом. Повышение зарплаты низкооплачиваемых категорий работников — это стимул для роста производства товаров и услуг первой необходимости внутри страны. Повышение доходов приводит к росту экономической активности населения, к снижению государственных расходов на выплату различных видов социальных пособий, к снижению уровня безработицы и увеличению сбора налога на доходы физических лиц, к росту региональных и местных бюджетов.

За годы политики занижения заработной платы накопилось множество проблем в этой сфере. Заработная плата по-прежнему не выполняет своей главной функции — воспроизводственной. Около 9% работников получают доход ниже величины прожиточного минимума. 50% работников — чуть более 21 тысячи рублей и ниже. Около 60% получают заработную плату ниже минимального потребительского бюджета, рассчитываемого ФНПР, — примерно 24 тысячи рублей в месяц.

Вот с этими цифрами уже можно обсуждать проблему: каким образом должны соотноситься рост зарплаты и производительность труда. Пока же рыночной цены на труд у нас нет — она искусственно снижается разными способами: через неконтролируемый приток мигрантов, через занижение уровня гарантий минимального размера оплаты труда, через другие механизмы. Искусственно занижается действиями правительства и правительственных структур. Поэтому мы и получаем нынешние последствия.

Сейчас возникли сложности с выполнением майских указов президента по повышению оплаты труда отдельных категорий работников бюджетной сферы. Повышение зарплаты в этой сфере во многом обеспечивается за счет увеличения эксплуатации выживших после оптимизации бюджетных учреждений работников. В 2015 году ситуация может еще усложниться.

Минфин России, стремясь сбалансировать бюджетную систему, предлагает проиндексировать заработную плату отдельных категорий работников только на величину инфляции, на 5,5%, что фактически гораздо ниже прогнозного уровня, поскольку сейчас уже перешли на прогноз 8%. Потом скажут: ошиблись?

Еще одна проблема — дифференциация заработной платы. Она сокращается, однако за последние 10 лет не меняется тенденция, при которой 20% самых высокооплачиваемых работников получают почти половину фонда заработной платы. Сокращению дифференциации должно способствовать доведение минимального размера оплаты труда до величины прожиточного минимума трудоспособного населения, а также введение прогрессивного налога на доходы физических лиц. Такие предложения не раз обсуждались сторонами социального партнерства. Предлагались разные варианты доведения МРОТ до прожиточного минимума, однако согласия пока нет.

В прошлом году Минтрудом был представлен законопроект, в соответствии с которым МРОТ к 1 октября 2018 года должен достичь прожиточного минимума трудоспособного населения в регионе. Но предлагалось включить в состав МРОТ стимулирующие и компенсационные выплаты, в том числе районные коэффициенты. Такие новации были отвергнуты представителями ФНПР.

В мае этого года Минтруд представил вторую версию законопроекта, которая мало чем отличалась от первой. ФНПР вновь пришлось убеждать Минтруд и Минфин в недопустимости изменения Трудового кодекса в части включения в МРОТ стимулирующих и компенсационных выплат.

Наконец из третьей редакции законопроекта, представленного в июле этого года, изменения в Трудовой кодекс были исключены, а величину МРОТ с 1 января 2017 года было предложено установить в размере 8200 рублей. Однако на сегодня в Думе обсуждается бюджет с МРОТ в 5965 рублей, поскольку так решило правительство. Вот ответ на вопрос: кто виноват в том, что мы так живем.

О четырехдневной рабочей неделе

Недавно всю российскую, да и европейскую общественность смутила информация о якобы введении в России четырехдневной рабочей недели. Представляется «чрезмерно активным» вброс центральными СМИ данной идеи, наводящий на подозрение об отвлекающем маневре в период обсуждения не столь однозначного в части социально-трудовых гарантий госбюджета.

Я, наверное, давал десятки комментариев по этому поводу. Но целенаправленно из интервью выбираются только нужные заказчику фразы, все остальное отбрасывается, и получается все наоборот. Мне даже мои товарищи и коллеги из Европы звонили и говорили, что у них полностью идет информация о поддержке ФНПР перехода на четырехдневную рабочую неделю, что это очень плохо, ведет к незащищенности труда, что вы делаете? Приходилось каждому объяснять, что их ввели в заблуждение.

Хочу окончательно прояснить позицию ФНПР по данному вопросу. Профсоюзы в принципе не против перехода на четырехдневную рабочую неделю, но при соблюдении российского трудового законодательства и с сохранением или увеличением заработной платы. В российском законодательстве предусмотрена 40-часовая рабочая неделя. Можно «втиснуть» 40 часов и в 4 рабочих дня, тогда рабочий день будет составлять 10 часов, если не менять количество часов в рабочей неделе. Однако некоторые развитые государства пошли по другому пути. Например, во Франции установлена 36-часовая рабочая неделя. Можно рассматривать и этот вариант. В этом случае установление количества рабочих дней — это вопрос лишь организации производства. Три выходных дня лучше, чем два, но этот вопрос требует серьезного обсуждения, в частности, в Российской трехсторонней комиссии по регулированию социально-трудовых отношений.

Об условиях труда

Несмотря на снижение количества несчастных случаев на производстве, условия труда работников ухудшаются. По данным Росстата, удельный вес работников, занятых во вредных условиях труда, в прошлом году вырос до 32,2%. Получается, каждый третий работник трудится во вредных условиях — это свыше 22 млн человек! Причина — отсутствие целенаправленной политики технического перевооружения предприятий, медленно обновляется производственно-технологическая база.

Но эта цифра — 22 млн — тоже не соответствует действительности, поскольку никто не задумывался померить, насколько неудовлетворительны условия труда у людей, работающих на компьютерах: у них свои вредности и риски.

Чтобы улучшать условия, нужно стимулировать работодателя к реализации инвестиционных проектов. Для этого правительство дало старт реформе льготного пенсионного обеспечения за работу во вредных условиях труда. Был принят федеральный закон о специальной оценке условий труда, но возникли споры о классификаторах вредных и опасных производственных факторов, формах отчета о проведении спецоценки.

После многочисленных дискуссий стороны социального партнерства в итоге договорились о проведении мониторинга применения методики на практике. Сейчас отраслевые профсоюзы собирают замечания по ее использованию, и этой осенью мы внесем новые предложения.

Несмотря на часто повторяемые «мантры» о социальной ответственности бизнеса, сегодня сохраняются серьезные противоречия между наемным трудом и капиталом. Впрочем, эти противоречия будут жить вечно, пока есть наемный труд. Основная масса трудящихся живет от зарплаты до зарплаты, никаких огромных счетов в банках у работников нет, в отличие от их работодателей, присваивающих себе солидную часть прибыли.

Если министр имеет доход в соответствии с декларацией 12,5 тысячи рублей в час, ему, вероятно, трудно понять тех, кто получает 12 тысяч рублей в месяц.

Это общая проблема несправедливости в распределении доходов. И поэтому во всех странах трудящиеся выступают за достойные условия труда и заработную плату. Мы продолжим борьбу!